Значения слова мышь

мышь, мыши, мн. мыши, мышей, жен. (мыш, мыша, муж. неправ.). Небольшой грызун из семейства мышиных, с острой мордочкой, черными глазами, усиками и длинным, почти голым хвостом, домашняя мышь. Белая мышь. Полевая мышь. Юркий, как мышь. Мыши завелись. Мыши скребутся. Мышь изъела переплет.

• Фараонова мышь (зоол.) - то же, что ихневмон. Летучая мышь - небольшое животное, похожее на мышь, с крыльями (перепонкой, соединяющей длинные пальцы).

Древнерусское – мышь.

Общеславянское – mysь.

Существительное «мышь», которое означает «небольшое животное отряда грызунов серого цвета с острой мордочкой и длинным хвостом», заимствовано из старославянского языка.

Похожие слова есть в индийском (mus – «мышь»), армянском (mukn – «мышь»).

Родственными являются:

Украинское – миш.

Чешское и словацкое – mys.

Польское – mysz.

Производные: мышиный, мыший.

Как мышь на крупу надулся кто - о человеке, имеющем обиженный, надутый вид

Мышь копны не боится - не страшно то, что хорошо знакомо

   ♦ Мышь родила гору, и гора чувствует себя мышью.

МЫШЬ, и, мн. и, ей, ж. Небольшой грызун с острой мордочкой, усиками и длинным хвостом. Домашняя м. Полевая м. Белая м. Как м. на крупу надулся ктон. (недоволен, обижен; разг. шутл.). Под каждой крышей свои мыши (посл.). Как церковная м. беден ктон. (совсем ничего не имеет; устар.).

• Мышей не ловит кто (разг. шутл.) совсем обленился, ничего не хочет делать.

| уменьш. мышка, и, ж. Как м. сидит ктон. (очень тихо ведёт себя; разг.).

| прил. мыший, ья, ье (устар.) и мышиный, ая, ое. Мышья (мышиная) норка. Мышиная возня (также перен.: о мелких тайных интригах; неодобр.). Мышиный цвет (серый). Семейство мышиных (сущ).

• Мышиный жеребчик (устар. ирон.) молодящийся старик, любящий ухаживать за женщинами.

Мышиный горошек травянистое растение сем. бобовых.

ж.
Небольшой грызун, обычно серого цвета, с острой мордочкой и длинным хвостом.

— В разных сказках и повестях, древних и новых, разработан мотив о вражде М. и кошек. Индийские авиданы, басни Эзопа и Федра заключают в себе этот мотив в чистом виде или с заменой кота хорьком. Сюда примыкают лубочные картинки и детские игры. Встречаются индийские сказки о том, как М. кота судили, западно-европейские и рус. — о войне М. с котами, русские — о том, как М. кота хоронили. К этому разряду сказок примыкает древняя батрахомиомахия — война М. с лягушками. Во многих сказках М., не вступая в битву с другими животными из-за собственных интересов, принимают участие в сражениях людей и помогают слабейшему. Этот мотив вошел в религиозно-мифические предания древних народов и встречается, между прочим, у Геродота (II, § 141) и Страбона (XII, 1, 4 8), в китайских летописях, в русских былинах о Вольге, в монгольских сказках. В основе этого мотива, по-видимому, лежит тотемизм. Далее, известно много сказок, повестей и басен (в Панчатантре, у Эзопа и др.), где М. является в роли благодарного и благодетельного животного, спасает человека от смерти, указывает средство от болезни, помогает и слонам, и львам. Сказки на мотив о благодарной М. распространялись литературным путем, переходя из сборника в сборник, проникая затем и в народную среду, в устной передаче. Особенно широкое распространение получил литературный мотив о белой и черной М. — символах дня и ночи, взятый из популярной индийской повести о Варлааме и Иоасафе. Существует множество поверий и сказок, где М. служит зооморфическим образом души. Душа оставляет сонного человека и в виде М . странствует по свету — таково обычное содержание сказок этого рода. М. вошла также в обширный круг демонологических сказаний, причем общее в древности зооморфическое представление души в виде М. было специализировано и ограничено ведьмами, колдунами и чертями. Так, по белорусскому поверью М., замеченная в могиле при погребении покойника, означает, что черт, в виде М., идет за душой злого человека. В малорусских сказках обычно превращение ведьмы в М. По сближению с демонами М. вошла в ворожбу; в судебных процессах о колдовстве встречаются указания, что засушенных М. держали в трубе, подкуривали ими и т. д. На сближении души и М. построены сказания о том, как М. съели могущественного, но жестокого человека, губившего людей (напр. известные сказания об епископе Гаттоне, о Попеле). Сказания эти были популярны в средние века и вошли в хронику Кадлубка. В древних повестях и в народных сказках поздней записи изредка встречается мифический мотив о М., как символе ночи: это — сказки о гонимой царевне, которая скрывается от врагов, надев мышиное платье. Все отмеченные здесь представления М. и некоторые другие подробно разобраны Сумцовым в статье: "М. в народной словесности" (VIII кн. "Этнографич. Обозрения", 1891).

Н. Сумцов.