Об ангелах в русской литературе известно несколько апокрифов, записанных между прочим в древних палеях. В некоторых частностях апокрифы эти отличаются от греческих, в особенности же в том месте, где говорится о падении ангелов. В русских апокрифах не указываются причины падения; видно, что греческие источники, рассказывающие о связях ангелов с "дочерями человеческими" (Бытие, VI, 4), были русскому народу совсем неизвестны. Апокрифы рассказывают, что Бог сотворил 10 (по другим, 12) чинов ангельских, из которых последний чин под предводительством Сатанаила согрешил на четвертый день после сотворения мира, после чего согрешившие ангелы были низвергнуты из рая и одни упали в преисподнюю, другие задержались в воздухе, а остальные остались на земле. Такой характер падших ангелов изображен в греческих апокрифах: книге Эноха, Завете Адама, Малом Бытии и "Топографии" Козьмы Индикоплова. В других славянских апокрифах упоминаются имена ангелов хранителей: Полутос — хранитель виноградников, Ефиим — хранитель дома и т. д. В одной раскольничьей молитве упоминаются следующие имена ангелов: Михаил, Вавилон, Потопил, Анафасим, Рафаил, Петр, Макарий, Воестам. Ср. Н. Тихонравов, "Памятники отреченной русской литературы" (т. II. Моск. 1863); И. Я. Порфирьев, "Апокрифические сказания о ветхозаветных лицах и событиях" (С.-Петербург, 1877).
(греч. — «вестники») — бесплотные духовные существа, наделенные разумом и свободной волей, сотворенные Богом для того, чтобы служить Богу, совершая вечный и радостный праздник небесной Литургии, ведя войну с врагами Бога, неся Его волю стихиям и людям. Они либо с безупречной верностью исполняют это назначение, живя только для Него, как «служебные духи» (евр. 1:14), для которых быть и служить — одно и то же, либо, раз и навсегда отпав от Бога в акте измены, сами предстают как враги Бога и людей — бесы. Церковные песнопения называют А. «бесплотными умами». Они «бестелесны», т. е. не связаны косностью, тяжестью, малоподвижностью человеческого или животного тела, его подверженностью плотским нуждам, его подвластностью физическим и физиологическим законам. Если они не являются по собственной воле в зримом облике, человеческие глаза их не воспринимают. Но это не значит, что они нематериальны в полном философском смысле этого слова. Такая точка зрения наиболее обычна: в святоотеческой и средневековой богословской доктринах она формулируется в платонических терминах, а в школьном богословии Нового времени, начиная с XVII в., — под влиянием введенного Декартом противопоставления «протяженной субстанции» и «мыслящей субстанции» (А. как явление такой «мыслящей субстанции», которая вполне отделена от «протяженной субстанции»). Иногда предполагали, напротив, что А. обладают телом особого рода, «духовным» телом, которое можно назвать «невещественным» лишь относительно, по сравнению с «дебелой» вещественностью нашей плоти. Этот взгляд был четко сформулирован под влиянием античного стоицизма Тертуллианом, а в прошлом веке энергично отстаивался еп. Игнатием (Брянчанииовым) (Аскетические опыты, ч. 2. СПб., 1865, с. 737-812), что вызвало решительный протест еще более авторитетного представителя русской православной духовности — еп. Феофана Затворника. В этой связи следует сказать, что сами понятия материальности и нематериальности отнюдь не однозначны; они получают тот или иной смысл каждый раз в контексте определенных философских систем. Однако учение Церкви не может ставить себя в зависимость ни от одной из таких систем, сменяющих одна другую в историко-философском процессе и обобщающих ограниченную сферу человеческого опыта. Церковно мыслящий человек не имеет ни малейшего права на скепсис по отношению к самому существованию А., к факту их присутствия и действия в жизни мира, но имеет все основания быть недоверчивым по отношению к попыткам уложить бытие А. в рамки тех или иных концепций. Возможно, как раз природа А. преодолевает границу между материальным и нематериальным, размыкает ее. Мы знаем, например, что вездесущность присуща только Богу; значит, А. определенным образом локализуются и перемещаются в пространстве, иначе были бы лишены смысла выражения, часто встречающиеся в Св. Писании: «и отошел от Нее А.» (Лк. 1:38), «когда А. отошли от них на небо» (Лк. 2:15) и т. п. Однако ясно, что это не локализация и перемещение физических тел, доступные нашему знанию, а нечто качественно иное. С вопросом об отношении природы А. к пространству связан вопрос об их отношении к времени. Жизнь А. не является полностью отрешенной от времени, поскольку они не обладают неизменностью Бога, как это очевидно из факта отпадения тех А., которые стали бесами. Но непрерывной текучести, присущей всему земному и, в частности, человеческой психологии, бытие А. не знает, и потому их выбор обладает свойством окончательности. В толкованиях св. Григория Нисского на «Песнь песней» есть замечание, относящееся специально к Серафимам, но приложимое, по-видимому, ко всем девяти чинам ангельским: их движение в пространственно-временных координатах настолько стремительно, что как бы совпадает с полным покоем. Вообще же природа А. непредставима для человека, имеющего только опыт телесной органической жизни и сознания, выявляющегося в материи через деятельность клеток головного мозга; любые догадки, во-первых, будут лишены достаточных оснований, во-вторых, бесполезны для веры и духовной жизни. Нам достаточно знать о действии А. как слуг Бога и помощников человека; в теоретических представлениях о сущности А. мы не нуждаемся, и Св. Писание не удовлетворяет нашего любопытства. Из опыта известно, что когда А. являются человеку, они обычно принимают облик, подобный человеческому, почему Св. Писание иногда именует их «мужами», «людьми» (Иис. Нав. 5:13-14; Мк. 16:5; Деян. 1:10); но это, по-видимому, имеет такой же смысл, как то, что они обращаются к человеку на понятном языке, и не позволяет строить праздных домыслов об антропоморфном «эфирном» теле А. Образы видения Иезекииля отнюдь не антропоморфны, а очень вероятно, что как раз в них раскрывается какая-то важная тайна бытия А. — тайна их инаковости, их несоизмеримости с нашими представлениями, грозная для нас в нашей земной жизни и милосердно закрываемая от нас в большинстве явлений А. людям. Вполне понятно, что необходимость как-то приблизить к нашему воображению то, что по своей природе от него далеко, вызывает необходимость в образном, метафорическом языке (причем, однако, мы должны быть сугубо осторожны в определении границ между метафорой и тем, что должно быть понимаемо буквально). Природа А. часто описывается через уподобление наиболее тонкому, легкому и подвижному в материальном мире — огню, ветру и особенно свету. А. «огне видны»; трактат «О небесной иерархии», приписанный св. Дионисию Ареопагиту, отмечает их сродство с огнем молнии и с очистительным огнем жертвоприношения. Есть рассказы об А., поднимающихся в столбе жертвенного дыма, как в эпизоде жертвоприношения Маноя и его жены (Суд. 13:20). Согласно распространенному мнению раннехристианских богословов (приведенному, например, у Климента Александрийского в «Выписках из Феодота», XII, 23), А. сотворены из «мыслящего огня». В видении Исайи (Ис. 6:6-7) Серафим осуществляет над пророком посвятительный обряд при посредстве очистительно — опаляющего раскаленного угля с жертвенника. В видении Иезекииля ангельские существа имеют облик огненных колес (Иез. 1:15-18; 10:9— 13). Старая традиция предполагала особую связь А. со светилами небесными, и притом как по признаку огненности, так и по признаку стройности, размеренности, упорядоченности и стремительности движений. В этой связи стоит вспомнить, что библейское слово-сочетание «воинство небесное», означающее А., изначально прилагалось в общесемитической языковой сфере именно к светилам. Некоторые иудейские предания специально соединяли каждого Архангела с одной из планет (в античном смысле этого слова): Гавриила — с Луной, Рафаила — с Меркурием и т. д. Что касается ветра, то пригодность этого образа для характеристики природы А. была тем очевиднее, что древне-еврейский, арамейский и арабский языки обозначают понятия «дух» и «ветер» одним и тем же словом (по-еврейски — «руах», по-арамейски — «руха», по-арабски — «рух»). В псалме 103 св. песнопевец обращается к Господу, шествующему «на крыльях ветров» (или «на крыльях духов») с такими словами: «Ты творишь вестниками Твоими («А. Твоими») духов (или «ветры»), служителями Твоими — огонь пылающий» (3-4). Здесь образы огня, духа, ветра и вестников сплавлены в единый образ стихийно-сверхстихийной мощи и стремительного порыва. В Откровении св. Иоанна Богослова специально упомянута власть А. над ветрами (7:1). Наконец, А., в той мере, в которой они сохраняют верность своему назначению и не искажают своей природы, суть «А. света»: их тела и одежды как бы состоят из света, обладая его легкостью, подвижностью и блистательностью. Об А., возвещавших у Гроба Господня о Воскресении Христа, Евангелие говорит: «два мужа в одеждах блистающих» (Лк. 24:4), а об одном из них же: «вид его был как молния, а одежда его бела, как снег» (Мф. 28:3). Церковные песнопения называют А. «светамн вторыми» (после Бога): «Бесплотнии Ангели, Божию престолу предстояще, и отонудными светлостьми облистаеми, и светолитии вечно сияюще, и свети бывающе втории...»; «Светы явил еси, Щедре, Ангелов Твоих невещественное существо, неизреченнаго света исполняеми непрестанно...» (из Службы Собору св. Архистратига Михаила и прочих бесплотных сил, 8 ноября).
Столь же старая традиция, по-видимому, не входящая в состав безусловно обязательных для церковного человека истин веры, но едва ли могущая быть с легкостью отброшенной, по крайней мере, в наиболее существенных своих пунктах, ставит А. в особенно близкие отношения власти и попечительства с самыми различными стихийными силами и объектами природного и социального космоса. Церковь единодушно исповедует веру в то, что к каждому человеку приставлен А.-хранитель, сопровождающий его на всех путях жизни. «Имею бо тя заступника во всем животе моем, наставника же и хранителя, от Бога дарованного ми во веки», — обращается к нему хранимый им человек (Канон А. Хранителю, песнь 7). Сложнее обстоит дело с представлением об А. как распорядителях, управителях и блюстителях светил (см. выше), родников, облаков и дождей, снега и града, небесных сфер, растений и животных и т. п. Вполне понятно, что именно здесь велика была опасность возрождения в слегка преобразованном виде языческого пантеона стихийных божеств, демонов и гениев. Мысль о космическом действии А. могла помрачать веру в единое творческое и промысли тельное действие Пресвятой Троицы, приводя к самым грубым ересям: например, гностики приписывали А. сотворение мира. Но для ограждения чистоты христианского вероучения не было нужды вообще отрицать особую связь назначенных к тому А. с силами природы; достаточно было вновь и вновь напоминать, как это и делалось Церковью, что А. от Бога получили свое бытие, что их тварная природа несравнимо дальше отстоит от несотворенной природы Бога, чем от человека и любой иной твари. Наконец, помимо индивидов и стихий, некие А., как явствует из книги пророка Даниила (10:13), ведают целыми народами: Архангел Михаил, выступающий как «князь» избранного народа, вступает в борьбу с «князем» Персии. Это место вдохновляло русского поэта Вяч. Иванова, писавшего в дни первой мировой войны:
На Суд, где свидетели — Громы, Меч острый — в устах Судии, Народные Ангелы в споре Сошлись о вселенском просторе...
Откровение св. Иоанна Богослова начинается обращениями Иисуса Христа к А. семи малоазийских Церквей — Ефесской, Смирнской, Пергамской и т. д. Даже если под А. Церквей следует подразумевать епископов, сама возможность такого образного выражения что-то говорит о служении А. как хранителей уже не отдельных веруюших, но целых общин. Множество А., по традиционному учению, очень велико: видение Даниила определяет его в «тысячи тысяч» и «тьмы тем» (Дан. 7:10), а св. Иоанн Златоуст прямо отождествляет его с числом, не имеющим предела, т. е., в терминах современной математики, с актуальной бесконечностью.
См. также ст. «Девять чинов ангельских».
Сергей Аверинцев.
София-Логос. Словарь
(Мал'ахим)
Посланцы Господа, исполнители Его воли на небе и на земле; бестелесные существа; обитель их - небо. Они спускаются иногда на землю, чтобы раскрыть людям, что произойдет в будущем, или чтобы выполнить поручение Всевышнего. А. принимают иногда человеческий облик. Они способны парить в воздухе и оставаться невидимыми. А. - существа высшей духовности.
Моисей увидел А. в пламени горящего куста; Бил'ам (Валаам) * увидел А., стоящего на дороге с обнаженным мечом в руке; Иегошуа* - в облике воина, Гид'он* - в облике человека, и только после его ухода открылось Гид'ону, что он видел А.
Пророк Даниэль первым дал А. имена и звания, например: "Михаэль, великий начальник Твоего народа" (Дан. XII, 1).
Согласно Талмуду*, А. сотворены были прежде людей. Когда решил Святой, благословен Он, сотворить человека, стали А. собираться группами. Некоторые из них сказали: Пусть сотворит, а другие говорили: Не должен сотворить (Хаг. XV).
Еврейская традиция неоднократно подчеркивает, что А. не подобны Господу. "Обитель Господа - на седьмом небе, приближены к нему праведники, а вслед за ними - А. И даже Израиль ближе Господу, чем А. Его. [...] А. прислуживают не только Господу, но и праведникам" (Сан. LIX). А. не испытывают злобы, в них нет злого начала.
Имена А. Кроме имен Гавриэль и Михаэль, приведенных в книге Даниэля, в Талмуде приведены имена многих других А.: Рафаэль, Уриэль, Разиэль и другие.
Согласно Агаде*, Михаэль, Гавриэль и Рафаэль - три ангела, которые пришли к Аврааму*. Гавриэль был послан также спасти из огненной печи Хананию, Мишаэла и Азарью*. И на него же возлагает Господь обязанность карать грешников. Гавриэль уничтожает Сдом (Содом) и поражает лагерь Санхерива*. Согласно Каббале, Гавриэль является начальником "мощи" и "закона", а Михаэль - начальником "величия" и "милости".
По мнению Рамбама*, А. бестелесны, а когда воплощаются - не обладают постоянной формой. Господь создает их, они повинуются Ему и выполняют Его приказы. Сказанное в книге Бытия (III, 24): "...и острие меча вращающегося" - Рамбам комментирует так: "Вращающийся, ибо вращаются и меняются в свойствах: иногда они - мужчины, иногда - женщины, то - духи, а то - ангелы" (Море Невухим).
1) династия визант. императоров (1185—1204), выходцы из крупной землевладельческой знати. Пришли к власти после свержения Андроника I Комнина. К А. принадлежали Исаак II Ангел (правил с 1185 по 1195 г. и с 1203 по 1204 г. - совместно с сыном Алексеем IV) и его брат Алексей III Ангел (1195-1203). А. проводили политику раздачи проний и привилегий, усилили налоговый гнет, растрачивали казну на пиры и увеселения. Правление А. — время ослабления государства, обострения внутренних противоречий и династич. борьбы. Армия слабела, флот находился в плачевном состоянии. Империя в целом переживала кризис, резко сокращались ее границы. А. поддерживали торговые привилегии Генуи и Пизы, в результате чего до крайности обострились отношения с Венецией. Они отразили нападение сицилийских норманнов, но потерпели ряд поражений в войнах с сельджуками. При А. происходили 3-й и 4-й крестовые походы. Во время 4-го крестового похода императоры из дома А. были свергнуты с престола. Византия временно перестала существовать. В 1204—1318 гг. А. — династия правителей Эпирского государства.
Лит.: Горянов Б.Т. Поздневизантийский феодализм. М., 1962; Дашков СБ. Императоры Византии. М, 1996; История Византии. Т. 2. М, 1967.
2) (греч. angelos, лат. angelus — вестник, посланник) — бесплотные существа, населяющие сверхъестественный мир, посредники между Богом и людьми, проводники Божьей воли. Понятие ортодоксальной иудейской религии, она же распределила а. по разрядам. Христианство переняло основных а. иудаизма; их дифференциация получила распространение и в христиан, мифологии. В IV в. визант. богослов Псевдо-Дионисий Ареопагит разработал иерархию а. Наибольшим почитанием в христиан, мифологии пользовались 4 ангела-предводителя — Михаил, Рафаил, Гавриил и Уриил (окончание «ил» в их именах означало «Бог»). На самой вершине иерархич. пирамиды находился князь а., вождь небесной рати Михаил (его имя означает «кто, как Бог»). Гавриил считался вестником Бога (согласно евангелиям, объявивший Марии о грядущем рождении Христа), Рафаил — целителем, а Уриил — ангелом раскаяния. Архангелам приписывалась функция представления людей на суд Божий. Средневековое искусство насыщено изображениями финальной сцены земного существования человека, когда душа умершего в виде маленького человечка взвешивается на весах Страшного суда архангелом Михаилом. К высшим разрядам а. относились также серафимы и херувимы. Считалось, что а. высшего разряда находились в непосредственной близости к Богу, низшие — к человеку. Первоначально а. имели облик женщин. Так, в первом иерусалимском храме стояли 2 жен. изваяния, изображающие херувимов. Впоследствии их сменили два совокупленных херувима, один из которых имел облик мужчины, второй — женщины (II в. до н.э.). В библ. текстах а. представлены в обликах мужчин. В IV в. утвердилось представление о бестелесности а., их стали изображать крылатыми. Существовали а. Света и а. Тьмы; падший ангел — Сатана (Люцифер).
Лит.: Лннаньель Тристан. Христианство: догмы и ереси. СПб., 1997.