— в русской литературе назывались "смехотворными повестями" или, на польский лад, "фацециями" и "жартами". А. впервые появился в Западной Европе вместе с развитием новелл и легких шуточных рассказов вроде, напр., "Декамерона" Боккаччо. Веселая шутка получала в них все более и более перевеса, и наконец в сборниках стали являться весьма неприличные анекдоты, целью которых было не поучение и наставление читателя, как прежде, а исключительно его забава. Таким образом появились фацеции, т. е. смешные и скандалезные рассказы и анекдоты, остроумные изречения и шутки. Их собирателями часто являлись люди, очень известные серьезными заслугами и ученостью, напр. итальянец Поджио Браччиолини, которого даже считают основателем этого рода литературных произведений. После появления в 1470 году "Poggii Florentini Facetiarum liber", потом много раз издававшейся в самой Италии в XV и XVI в. и переведенной на франц. и итальян. яз. (с латинск.), в Риме и Венеции стали появляться многочисленные другие издания анекдотических сборников. Из его последователей более известными были: Генрих Бебель, Фришлин, в особенности Меландр, которого "Jocorum atque scriorum libri" явились в свет 1600 г. В итальянской литературе получили большую известность "Mottie facezie" Арлотте, сборники Корнаццани, Доменики и др.; во французской — "Moyen de parvenir", книга, приписываемая Бероальду де Вервиллю или Рабле; в немецкой "Scherz mit der Wahrheit" и "Schimpf und Ernst" Иоганна Паули. В старинной описи библиотеки наших государей XVII ст. упоминаются некоторые из этих юмористических сборников. Крайнюю степень развития этой шуточной литературы можно видеть в чрезвычайно любопытной книжке, изданной в первые годы XVII ст. под названием "Facetiae Facetiarum"; здесь обыкновенные сюжеты фацеций передаются в ученой форме; это собрание ученых диссертаций, на которые потрачена, однако, страшная эрудиция, со множеством цитат из древних и новых писателей и строгими приемами схоластической науки.
В старинной польской литературе западные фацеции принимались с большою охотой и даже затрагивали народную юмористическую струну. Некоторые авторы, как Рей или Кохановский, писали тоже подобные анекдоты стихами (ср. Кохановского "Fraszki"). В русской литературе известны подобные сборники XVII в., напр. "Смехотворные повести" в Толстовской рукописи "добре с польска исправлены языка и читать поданы сто осмьдесят осмого (т. е. 7188 или 1680 г.) ноемврия дня осмого; преведшего же имя от б начинаемо в числе афг слагаемо". Подлинником этих известий Пыпин считает польскую книгу, описанную Мацеевским (Pismiennictwo Polskie 3.169). "Facecye polskie. Ż artowne a trefne powie ść biesiadne, takze rozmaitych authorow, jako te ż i z powie śći ludzkiej zebrane". Этот сборник по своему содержанию вообще похож на такие же западноевропейские сборники; тут встречаются коротенькие шуточные рассказы, из которых многие говорят о женской злобе, затем более обширные повести и даже одна новелла из "Декамерона". Кроме того, к XVIII в. относятся некоторые стихотворные сочинения забавного и шуточного содержания и сборники анекдотов вроде "Смехотворных повестей". И то и другое под общим названием примеров и жартов встречается в рукописи XVIII столетия из Погодинского собрания 1777, где даже повторяются некоторые анекдоты, взятые из "Смехотворных повестей". Подобное содержание находим в одной из Фроловских рукописей Публ. библиот. под загл.: "Гистория о разных куриозных амурных случаях". Истории, заимствованные из этих сборников, были напечатаны 1789 г. в простонародной книжке "Старичок Весельчак", рассказывающей давние московские были и польские диковинки (С.-Петербург, 70 стр.). Эта книжка без всяких перемен перепечатывается даже в настоящее время. Некоторые истории перешли тоже и в лубочные издания. Ср. Пыпин, "Очерк литературной истории старинных повестей и сказок русских" в "Ученых записках II отд. Имп. Акад. наук".
жанр устного короткого юмористического рассказа. Могут оживить неофициальное общение. Дурной тон – рассказывать много анекдотов за один раз в одной и той же компании, щеголяя знанием тех из них, которые не знают собеседники. Еще хуже рассказывать тот же анекдот в том же обществе через определенное время, забыв, что рассказывал его уже данному лицу, а также рассказывать анекдот, который он уже знает (это создает для собеседника неловкость). Дурной тон в приличном обществе рассказывать похабно-плебейские анекдоты.