Я забредаю, меня вышвыривают, запугиванию я там не подвергаюсь, девственная плева приманившей меня бурятки лопается сама, ты бурятка.
Уйдя от него, бурятка подорвала в Густаве уверенность в себе, столь необходимую для королевской особы.
Старая бурятка по прозвищу Морин-Хур колдовала над ним, мазала ему темя и затылок тибетскими мазями и притираниями, закутывала в тряпки, вымоченные в уксусе и отварах горных трав.
– вытирая ладонями струящийся по лицу пот, воскликнула полненькая раскосая бурятка Тамара, последней выбравшаяся из скафандра в тесном до невозможности коридорчике станции.