– укладываясь на скамью, бойко откликнулся волгарь, а через несколько минут захрапел на всю избу.
В этом слове «волгарь» для нас заложено многое – и луговые наши просторы, и величавое течение рек, и дым деревень, и леса, и Левитан, и Горький, и Языков, и Репин, и Чкалов, и Островский.
Впереди опять оказался тот самый «волгарь», и приплюснутый картузик виднелся в мутных стеклах, и Долгов вдруг развеселился.