Некоторое время он не открывал глаз, а только принюхивался и прислушивался, соображая в полудреме, не приснилось ли ему вчерашнее и будет ли у этого сна какая-то связь с сегодняшним днем.
Но прямая связь кошеля с Хранилищем ведь осталась, никуда не делась.
Переписанные довольно-таки неразборчивым почерком Роланда, записи Робинсона выглядели странно, не так полнокровно и словно бы поутратили связь с обстоятельствами жизни писавшего.
Не веря своим глазам, он всматривался в витиеватую вязь букв.