Самой большой потерей был, пожалуй, галстучек моей сатиновой матроски, который стекло срезало напрочь, словно бритвой.
Но старуха Сонечка тут же, прямо на мне, аккуратно пришила галстучек синими, под цвет сатина нитками.
Заполоскал на тощем Перепёлкине просторные штаны и перемазанную пылью рубашку, затеребил на груди галстучек.
Без давешнего плаща-самогрева весь он был тут – галстучек строгий, запонки отменные, воротничок в крахмальной броне, на пиджаке ни пылинки, и из-под мышек, мельком подумал Малахов, вряд ли пахнет чем-нибудь, кроме хорошего дезодоранта.