дуплет, дуплета, муж. (от франц. doublet) (спец.). В бильярдной игре - особый удар, когда шар ударяется о борт бильярда и, отскакивая под углом, попадает в цель. Положить шар дуплетом в угол. Дуплетом в середину.
♦ Ахматова сказала вдове Гумилева: "Вам нечего плакать, он не был способен на настоящую любовь, а тем более к вам" (НГ: иссл. итд., 462). Так Хаусмен в предисловии (кажется) к Ювеналу писал: "Что касается такой-то немецкой диссертации о Ювенале, то могу лишь сказать, что она хуже такой-то немецкой диссертации о Манилии, и это единственная вещь, о которой можно это сказать".
Дорогая Ирина Юрьевна,
пишу Вам с трети моего пути, из пастернаковского города Венеции. Встречает меня на вокзале здешний мой приглашатель, говорит: "Рад вас видеть в золотой 126 голубятне у воды…"; "…в размокшей каменной баранке", отвечаю я. Знаете, почему каменная баранка? Поезд подходит к Венеции по длинной дамбе через лагуну (по дороге в Крым точно такая дамба лежит через Сиваш, Гнилое море). И виднеющийся берег Венеции издали надвигается выпуклым полукругом с низкими смутно-каменными строениями по ободу; а вокруг по лагуне маячат редкие камышовые островки, как крошки вокруг баранки. Вот какой реальный комментарий везу я для нашего издания.
К сожалению, этот комментарий - весь прок от Венеции. Оказалось, что доклад мой здесь отменен, и я должен пробыть два дня праздным туристом, а я этого не умею. Весь день меня водили по городу два слависта. Помните ли Вы, что у Пастернака есть второе стихотворение о Венеции: "Венецианские мосты", перевод из Ондры Лысогорского, перечитайте, оно хорошее. А потом вспомните, пожалуйста, Марбург; сузьте мысленно его переулочки до шага поперек; на перекрестках вообразите эти самые венецианские мосты, утомляюще-горбатые, а под ними "голубое дряхлое стекло", которое на самом деле зеленое и очень мутное; и считайте, что Вы побывали в Венеции. В довершение домашности через город течет москворецким зигзагом Каналь-Гранде шириной с ту Канаву, что возле Болотного сквера, а по ней ходят речные трамвайчики, только почаще и почище, чему нас. Ходят медленно-медленно, чтобы люди смотрели по сторонам на замшелые мраморные бараки. Домам в городе тесно, они сплющивают друг друга до остроугольности, а каждый дворик называется "площадь".
Чего нет в Марбурге и Москве, так это собора св. Марка, но это очень хорошо. Он страшен патологическим великолепием. Он огромен, под пятью куполами, и каждой белой завитушке фасада сидит по святому. В куполах вытянутые золотые византийские святые, а под ними барочные фрески с изломанными телами и вьющимися плащами. Посредине - православный иконостас, а на нем католичнейшие черные скульптуры двенадцати перекрученных апостолов. Центр внимания - византийская доска в 80 икон, еле видных из-под сверкающего оклада с таким золотом и каменьями, что за поглядение на них берут добавочную плату. Огромный храм так загроможден алтарниками и амвончиками, что в нем не повернуться, и тесная толпа туристов бурлит по нему, как перемешиваемая каша. Туристы это стада школьничков с цветными рюкзаками и сытые иностранцы. Я вспомнил римского св. Петра - единственное, что я там видел четыре года назад. В нем только голые мраморные стены, уходящие в неоглядную высь, и такой светлый простор, что даже туристические толпы теряются, как на площади
Предыдущий город, Болонья, почти гордится тем, что он не туристический В нем улицы - как переулки, вдоль всех по сторонам - серые аркады с портиками, радующими мои античные привычки, а между ними протискиваются рыжие автобусы. Тяжеловерхий романский собор сросся из нескольких цержвей и похож на темную коммунальную квартиру четырех святых. Над городом, как двузубая вилка, стоят две квадратные серые башни, одна прямая, другая наклонная, и на ней надпись из Данте: "Антей стоял в огненной яме, наклонясь, как болонская башня".
В главном моем городе, Пизе, наоборот, Пизанская башня только притворяется падающей: чуть заметно. А рядом с ней стоит, шокированный ее кокетством, гораздо более привлекательный собор: чинный, угловатый, но весь покрытый колонночками и арочками, как тюлем. Небо синее, трава зеленая, а собор белый. У него купол, как голубая лысина, а рядом на земле стоит другой купол, побольше и попышней, как будто собор снял шапку от жары: это баптистерий. Внутри собора все только светло-серое и темно-серое, как на доцветной фотографии, и от этого ярче маленькие витражи; на одном - ярко-синий бог держит желтую солнечную систему, вероятно - птолемееву. Сам же город потертый и облезлый, и дом, где кафедра славистики, с виду - как каменный сарай. Зауглом, в ряду других, — рыжий трехэтажный домик: "это все, что осталось от башни Уголино, вот мемориальная доска, а теперь тут библиотека".
"Итальянские студенты, — говорят, — прилежные: это в них официально насаждаются угрызения совести за то, что со времен Данте Италия ничего не сделала в словесности, а только в живописи и в музыке". Мой старый корреспондент, комментатор "Облака в штанах", то ли нервный из почтительности, то ли почтительный из нервности, взял у меня на день две машинописи на свои темы и вернулся в отчаянии: потерял их, забыв в телефонной будке вместе с грудой собственных бумаг. Я в тысячный раз вспомнил незабвенные слова Аверинцева после первой его стажировки: "Миша! непременно поезжайте в Италию, там такая же безалаберщина, как у нас". Кстати, каждый собеседник непременно говорит: "Берегите деньги! здесь Лотмана обокрали, Мелетинского обокрали: это уже традиция".
Венецианский Марк был (как будто) золоченый, пизанский собор - белый, флорентийский - серый (и небо над ним серое единственный раз за две синих недели). Светло-серый, выложенный темно-серым, — говорят, весь тосканский камень такой. Он - как огромная умная голова над городом, на восьми крепких плечах во всю площадь. Купол словно расшит бисером по тюбетеечным швам, но так высок и важен, что этого не замечаешь. Баптистерий, тоже серый по серому, — как восьмигранный мраморный кристалл, а узкая белая колокольня - как четырех гранный карандаш. Все очень знаменитые и присутствуют во всех историях искусства. А на соседней площади стоит очень маленький белый микельанджеловский Давид (копия). Маленький, потому что за его спиной огромный бурый фасад ратуши, плоский и островерхий: он при ней, как привратник. А что копия, так это ничего: неподалеку стоит домик Данте, весь построенный сто лет назад. Рядом через переулочек - вход, как в лавочку, и надпись: "Это церковь, где Данте встретил Беатриче Портинари".
Вот в таких и подобных декорациях я был на двух ученых конференциях. Одна, по европейскому стиху, была в белом монастыре над Флоренцией: покатый деревянный потолок, временами над ним колокольный звон. Я понимал, о чем говорят, но не понимал, чтО говорят. (Впрочем, потом мне сказали, что часто и понимать было нечего.) Другая была в Риме, где делал доклад Успенский. Потом командир итальянских славистов принимал нас дома <…> "Здесь все начальники такие?" — "Нет, есть еще один, он - вальденец". — "??" — "Да, как в XII веке: у них свои центры по всей Италии". — "А чем он занимается?" "Издает "Тень Баркова" с комментариями".
За две недели я чувствовал себя человеком шесть дней: три лекции, две конференции и один день взаперти в гостиничном номере. Хотел разобраться в кирпичной каше родного римского форума, но уже не хватило духу. (Хозяевам сказал: "Там все постройки - императорские, а для меня это уже модерн") Зато, проезжая, видел вывески: улица Геродота, улица Ксенофана, улица Солона, улица Питтака, кафе "Трималхион". И возле куска древней Китайгородской стены стояла узким серым клином пирамида Цестия - чье-то необычное надгробие, античный конструктивизм.
последовательные два выстрела по одновременно поднявшимся двум или более птицам (или зверям; двойной; два выстрела из двуствольного ружья, следующие один за другим, без отрыва приклада от плеча.
полутвердый сыр. Этот сыр имеет эластичную, нежную, двухцветную сырную массу белого и желтого цвета с четкой границей цветов, умеренный, выраженный, сырный, слегка кисловатый вкус и аромат.
ДУПЛЕТ, а, м. (спец.).
1. В бильярдной игре: удар, когда шар попадает в лузу, отскочив от борта под ударом другого шара.
2. То же, что дублет (во 2 знач.).
| прил. дуплетный, ая, ое.
— такой удар (в бильярдной игре), при котором играемый шар ударяется в борт и, отразившись, падает в противоположную лузу; теорию Д. смотри у Лемана "Теория бильярдной игры" (1884, гл. VII).