Всё об этом слове:

Синонимы к слову жила

все

существительное

по алфавиту

по длине

Действия:

Скачать в doc

Больше релевантных слов

Ассоциации со словом жила

Значение слова жила

Словарь Ушакова:

жила¹, жилы, жен.

1. Кровеносный сосуд, сухожилие. «Белые с напухшими жилами руки.» Л.Толстой. Синие жилы на висках.

2. Трещина земной коры, заполненная какой-нибудь горной породой, минеральным веществом, рудными ископаемыми (горн.). Золотоносная жила.

| Горная порода, заполняющая трещину (горн.). Кварцевая жила.

• Тянуть жилы из кого (разг.) - мучить, изводить кого-нибудь чем-нибудь, эксплоатировать кого-нибудь.

жила², жилы, муж. и жен. (прост. неод.). Скупой, прижимистый человек, охотник наживаться за счет других, зажиливать чужое. От этого жилы и копейки не получишь. «Ты жила известный: сам норовишь на грош пятаков купить.» А.Островский.

Все значения

Предложения со словом жила

Уяснив, что самое вкусное первое получается из мяса, девчонка кинулась к холодильнику и обнаружила, что говядины нет, только в углу морозильника сиротливо лежала кучка намертво смерзшихся сосисок.
Но меня отчего-то тошнит, даже когда он ест суп, а на запах сигарет началась аллергия, хотя до этого спокойно прожила возле отца, не выпускавшего изо рта папиросу.
Он и еще одна очень пожилая одинокая женщина, которая, будучи ответработником Управления делами ЦК КПСС, выполняла все технические функции.
Пожилая женщина, не скрывая своего восхищения обходительным владельцем «крупной фирмы недвижимости», рассказывала о нем в превосходных степенях, не преминув намекнуть дочери, что для нее это была бы блестящая партия.

Цитаты со словом жила

Ты не могла жить в мире ни с кем, потому что никогда не жила в мире с собой.
Михаил Веллер, "Все о жизни"
Такова была моя участь с самого детства. Все читали на моем лице признаки дурных чувств, которых не было; но их предполагали — и они родились. Я был скромен — меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, — другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, — меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, — меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду — мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искусен в науке жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался. И тогда в груди моей родилось отчаяние — не то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но холодное, бессильное отчаяние, прикрытое любезностью и добродушной улыбкой. Я сделался нравственным калекой: одна половина души моей не существовала, она высохла, испарилась, умерла, я ее отрезал и бросил, — тогда как другая шевелилась и жила к услугам каждого, и этого никто не заметил, потому что никто не знал о существовании погибшей ее половины.
Михаил Лермонтов, "Герой нашего времени"
Она умела и любила читать, но и в книге читала преимущественно между строк, как жила.
Александр Грин, "Алые паруса"
Неужели я жила эти три года без тебя и было чем жить и для чего жить?
Владимир Набоков, "Машенька"
Такова была моя участь с самого детства. Все читали на моем лице признаки дурных чувств, которых не было; но их предполагали — и они родились. Я был скромен — меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, — другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, — меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, — меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду — мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искусен в науке жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался. И тогда в груди моей родилось отчаяние — не то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но холодное, бессильное отчаяние, прикрытое любезностью и добродушной улыбкой. Я сделался нравственным калекой: одна половина души моей не существовала, она высохла, испарилась, умерла, я ее отрезал и бросил, — тогда как другая шевелилась и жила к услугам каждого, и этого никто не заметил, потому что никто не знал о существовании погибшей ее половины.
Михаил Лермонтов, "Герой нашего времени"