И в этой пропитанной жутким зловонием атмосфере вдруг что-то блеснуло подобно молнии, ослепительной даже при ярком дневном свете, а затем послышался голос, который не суждено забыть тем, чьих ушей он коснулся, ибо звук его напоминал дальний раскат грома, неимоверно низкий и жуткий, ничем не похожий на речь Чарльза