Но мадьярский купец произносил их с таким смаком, а телохранители, обвешанные оружием, выглядевшие так, словно в одиночку могли разогнать ватагу Любослава одним только грозным видом, молчали, втянув головы в плечи.
Ну а, мол, Денеш мадьярский – тот хотя и сильный был витязь, а греки – те завсегда бивали его.
Его мадьярский акцент сразу выдавал в нем господина Фаркаша, с которым разговаривал Давид и который жил в четыреста шестьдесят четвертом номере.
Бабушке непросто было справляться с «импортным» внуком, способным с младых ногтей выказывать мадьярский нрав.