– с наивностью кабинетного человека поднес к самому его лицу свои хризантемы Ливенцев, и Полетика сразу же забыл, что этого прапорщика надо за что-то такое распечь.
Он понял, что его вызвали сюда, чтобы в очередной раз распечь.
– Муравьев кинулся к борту с таким видом, как будто перед ним были не Шантарские острова, а провинившиеся чиновники, которых надлежало распечь.
Даже Лавр, грозившийся распечь по-доброму охальницу, притих.