Значения слова эллинизм

эллинизм, эллинизма, мн. нет, муж.

1. То же, что грецизм (преим. о заимствованиях из греч. языка и подражаниях греч. языку в латинском языке; филол., линг.).

2. Эллинская культура, в частности, периода распространения ее на Востоке после завоеваний Александра Македонского (ист.). Эпоха эллинизма.

1. м. Эпоха расцвета эллинской культуры периода ее распространения на Востоке, наступившая после завоеваний Александра Македонского.
2. м. Слово или оборот речи, заимствованные из древнегреческого языка; грецизм.

— Со времени Дройзена этим термином в современной науке обозначают культурные и политические образования, развившиеся из смешения элементов греческих с восточными на почве сначала единого, а затем ряда однородных государств, объединенных единой культурой, единым правом, единой государственностью. Во всех этих образованиях эллинство преобладает, но различную окраску придает отдельным комплексам примесь разнообразных восточных элементов: общеэллинское, выработанное соединенными силами отдельных эллинских племен и политий, окрашивается в разнообразные оттенки соответственно примеси того или другого восточного элемента. Основанное Александром Великим на развалинах государства персидского греко-македонское государство, при организации которого Александром немалую роль сыграли персидские государственные и культурные элементы, распалось немедленно после его смерти на ряд частей, естественно выделившихся из огромного комплекса. Наиболее прочным из выделившихся государств был Египет, где утвердилась династия Птолемеев. Постепенно распадалось великое европейское и азиатское царство Лисимаха, из которого прежде всего прочно выделились Македония, где утвердилась династия Антигона, и Сирийско-малоазийское царство Селевка и Антиоха I. Из последнего, в свою очередь, выделились постепенно мелкие сравнительно государства Пергам, Вифиния, Понт, Армения, Каппадокия, Бактрия. Рядом с этими монархическими государствами существовал ряд свободных и полусвободных политий и союзов в собственно Греции и на островах, принимали культурный облик такие полудикие племена, как эпироты, под руководством местных династий основывались на далеком западе сходные с восточными государства, напр. царство Гиерона в Сицилии. Все эти отдельные политические образования, несмотря на разнообразие географическое и этнографическое, несмотря на противоположность и постоянное столкновение политических интересов, выражающееся в ряде почти непрерывных войн, живут однородной культурной и политической жизнью, одними и теми же интересами и идеалами, и это единство и определяется термином Э. Главными центрами развития Э. были большие города — столицы отдельных государств, преимущественно, Александрия в Египте и Антиохия в Сирии, с которыми соперничали малоазийский Пергам, островной Родос, сицилийские Сиракузы и другие менее крупные эллинистические города. Роль Александрии в Э. не раз и не без основания сравнивали с ролью Парижа в Европе XVIII и нач. XIX века. Поражает прежде всего почти полное однообразие внешнего вида эллинистических городов. Как показали раскопки в Александрии, Ефесе, Приене, Магнесии на Мэандре и др. городах Э., везде мы имеем вполне благоустроенные, в современном смысле, города, с правильными, сравнительно широкими, мощеными улицами, с прекрасной канализацией, с каменными домами иногда в несколько этажей, с роскошными площадями, богатыми храмами и общественными зданиями, среди которых научные и образовательно-воспитательные учреждения играют далеко не последнюю роль. Нередко колоссальные памятники — вроде алтаря Зевса в Пергаме — сосредоточивают на себе интерес властителей и городского населения и являются показателями той суммы художественных и культурных приобретений, до которых дошла жизнь той или другой местности. В главных центрах Э. живет литература, наука, искусство, возрастание их числа и их рост указывает на культурное развитие страны, о них почти исключительно говорит и предание. Их население может быть названо вполне эллинским, частью по составу, частью по укладу и внутреннему содержанию жизни. Большинство составляло, однако, не городское население, а сельское. Насколько в эту среду проникла эллинистическая культура — сказать нелегко. Археологическое исследование деревень Египта дает по большей части вещи времени римского; если, однако, судить по папирусам, сообщающим немало сведений об интимных подробностях жизни сельского населения, то придется признать, что культура вряд ли глубоко прошла в сельское население. Номенклатура эллинизируется, местный язык и письмо вытесняются греческим, но общий уклад жизни и нравов вряд ли меняется, вряд ли делаются шаги для поднятия сельского населения до уровня городского. И это в Египте, где рабское население сравнительно ничтожно и государственные земледельцы не находятся в положении крепостных. Иначе в Азии и Сирии, где, судя по некоторым данным, можно предположить именно закрепощенный субстрат населения, вынашивавший на своих плечах расцвет городской культуры. Все говорит за то, что селянин, житель комы (деревни), с трудом воспринимал Э. и эллинизовался только чисто внешним образом. Поступательное движение Э. состоит не столько в поднятии деревни до уровня города, сколько в вытеснении городом и городским строем сельских форм и уклада жизни. Не одна кома за три века эллинизма превращается в город там, где городской строй сознательно распространяется на счет деревни. — Разнородность состава населения в социальном отношении, идущая параллельно разнородности национальной (сельский субстрат, как и городское население, состоял из самых разнообразных национальностей; по отношению к первому особенно пеструю картину дает Малая Азия) естественно вызывала такую форму правления, которая носила бы в себе хотя бы внешнее единство и которая издавна была привычна для большинства населения, а именно монархию, в её абсолютистической форме. К этой форме подготовлена была и греческая культурная часть населения, долгим развитием греческой политии и проникновением в нее ярких индивидуалистических течений, что шло рядом с определенным этически-индивидуалистическим направлением греческой мысли. Задача, которую должны были выполнить новые государственные образования, основанные на монархическом начале, состояла в приспособлении этого начала к политическим привычкам и укладу как эллинского, так и местного населения. Необходимо было совместить уклад политии с укладом абсолютной монархии, дать городу-государству определенное место и роль в жизни эллинистических монархий. Разрешалась эта основная задача различно: город как политическое целое то совершенно устранялся из жизни государства и играл роль только в социальном, экономическом и культурном отношении, как то было в Египте, то играл роль административного самоуправляющегося деления, как в Сирии и Малой Азии, то служил центром, объединявшим около себя государство, как в Пергаме и Сиракузах, иногда наряду с монархией, иногда помимо её (Родос). Были попытки совсем устранить монархический элемент и построить сильное государство на городе (греческие союзы, союз ликийских городов), но эти попытки плохо выдерживали борьбу с победоносным шествием монархизма (ср. Царь). Все это вело к появлению новых по комбинации частей государственных образований. Здесь сделалась возможной такая культурная экспансивность, какой не могли дать греческие города-государства. Формы эллинского быта, вместе с городами, возникавшими повсюду от Кирены до Инда и от Аравии до Галлии, проникали в страны другой культуры или лишь с зачатками культуры — а с этими формами шли и греческая литература, и греческое искусство, и греческая наука. Все эти части греческого культурного бытия теряли свой национальный характер, приспособляясь к новой жизни и новым условиям; выростала культура вненациональная, мировая, космополитическая. Сирийцы, евреи, египтяне и др. начинают писать на греческом языке, пользоваться греческими методами исследования, развивать возникшие в Греции литературные формы; элементы греческой архитектуры, скульптуры, живописи сливаются с местными, причем, несмотря на всю оригинальность новообразований, в основе лежит все-таки греческий шаблон. В Бактрии и Египте, Боспоре и Сиракузах культурный человек того времени находил тот или иной, более или менее знакомый ему ответ на свои запросы. Эллинистическая наука, искусство и литература — понятия хотя и делимые до бесконечности, но все же, в достаточной мере, определенные не только хронологическими рамками. Пышно расцвела наука во всех почти центрах эллинистической жизни. Число ученых было чрезвычайно велико, количество книг и научных работ необозримо. Грудами накопляется научный и quasi-научный материал, и в этом главная работа ученых. К услугам ученых имеется богатый материал, накопленный поколениями египетских и ассиро-вавилонских наблюдателей и регистраторов. Вместе с тем становится возможной в ряде наук (напр., в истории и географии) мировая точка зрения; сравнительный метод входит в общий обиход (напр., в начатках этнографии), эмпиризму открывается широчайшее поле деятельности. В точных науках рядом с гениальными интуициями все прочнее ставится кропотливое научное исследование в области астрономии, механики, математики, медицины. Особое развитие приобретает применение научных открытий и научного метода к обыденной жизни в области техники. Остроумнейшие приборы и машины в значительной степени меняют жизненный уклад горожанина. Широкая фабрикация бумаги и пергамента дает книге такое распространение, какого она не могла иметь до того времени, а мировая торговля рассылает научные продукты по всем культурным центрам не одного только Средиземноморского бассейна. Наука, таким образом, становится ближе к жизни и вместе с тем все более и более дифференцируется и специализируется. Литература все больше и больше сближается с жизнью. Вся интеллигенция воспитывается на одних и тех же литературных образцах. Гомер лежит в основе, рядом с ним — трагики и лирики, приблизительно в том выборе, в каком они дошли до нас, философы — главным образом, Платон и Аристотель, историки — Геродот, Фукидид, Ксенофонт. Сотни обрывков рукописей всех этих авторов, рядом с единичными экземплярами фрагментов других писателей, показывают, что совершенно определенно установился круг литературных произведений, на которых вырабатывался кругозор тогдашнего культурного горожанина. Не мал был и круг подражателей этих классических авторов, но они не возбуждали и сотой доли того интереса, который представляла литература нового направления. Основной чертой этой новой литературы была б ó льшая и более интимная близость с окружающей средой, прежде всего — с природой, правда, с сильно сентиментальным оттенком. Буколика и идиллия — создания этого времени, создания чисто городского человека, для которого деревня и природа покрыты розовой дымкой редко достигаемого развлечения. Лирика, и религиозная, и политическая, и любовная, теряет свои основные черты: крепче всех стоит лирика любви; с религией теперь играют и в лирике, и в эпосе, ища эффектов, странности, пикантности и сентиментальности. Политика сводится к меткой иногда эпиграмме, но чаще — к придворной лести. Обыденная жизнь проникает в литературу, врываясь туда не только через комедию, но и через полулирические мимиямбы, и через прозаическую новеллу. Роман сближается с историей, история сближается с романом. В искусстве мы наблюдаем те же явления. Оно проникает всю жизнь человека. Как древние авторы в литературе, так копии знаменитых статуй, картин и даже зданий находятся постоянно перед глазами городских жителей. Создаваемое вновь составляет продолжение эволюции разных направлений греческого искусства. Наибольший успех имеет направление Праксителя в области идеальных фигур, с превращением его нежности и изящества в сентиментальность и расплывчатость. Рядом с этим шаблоном выростает другой — шаблон реалистически сентиментальный; и в живописи, и в скульптуре: сцены из обыденной жизни, иллюзионистические пейзажи и стенные декорации дают намеки на действительность. Как рядом с учением эпикурейцев-индивидуалистов покоя уживаются киники, индивидуалисты-искатели, аскеты и борцы, так рядом с сентиментальностью царит эффект, рядом с идиллией — грубая реалистичность. Пергамский алтарь и пьяная старуха рядом с головой Сераписа или Изиды и рельефом, изображающим корову и теленка, таковы основные мотивы эллинистического творчества в области скульптуры и живописи. Область архитектуры нам менее известна, но и здесь можно уловить, с одной стороны, шаблон и синкретизм форм, с другой — страсть к эффекту, грандиозности и необычной комбинации обыденных мотивов. Продукты творчества очень быстро ассимилируются всем Э. Рядом с Пергамским алтарем изготовляются тысячи бронзовых статуэток; живопись переходит на стены даже беднейших домов; расписные от руки вазы заменяются фабричной штампованной посудой; статуи и статуэтки все более и более делаются декоративным средством, начиная от царских садов и дворцов и кончая перистилем обыкновенного дома. Такое движение культурной жизни тесно связано с изменением экономических устоев существования. Слияние Востока с эллинством в одной общей государственности открыло эллинской промышленности новые рынки внутри комплекса эллинистических государств в местном населении, с одной стороны, и вне этого комплекса — в соседних странах Центральной Азии, Индии и даже Китая на восток и Центральной Африки на юге. Усиление спроса вызвало усиленную торговую и промышленную деятельность, увеличило количество фабричных центров, способствовало росту городов. Усиленный обмен все более и более вытеснял домашние устои хозяйства, все более и более вводил взамен натурального хозяйства чисто денежное. Рядом с этим требование интенсивности в труде производителя и интеллигентности этого труда под давлением конкуренции отдельных фабрик, городов и государств все более и более вытесняло рабов из производства, тем более, что рабский труд, с прекращением обильного подвоза и с развитием спроса на рабов, все дорожал, а труд свободный, с ростом городского населения и увеличением количества городов, все дешевел. Рабство не исчезло, но переставало быть явлением, дающим тон жизни. Централизация власти в руках монарха выдвинула государство как огромный фактор экономической жизни. Государству и монарху принадлежало наибольшее количество земли на государственной территории: завоевание, конфискация, наследие монархов восточных монархий делали государство крупнейшим земельным собственником. В руках его находилось производство наибольшей массы натуральных продуктов. Выгода государственной обработки этих продуктов бросалась в глаза, а боязнь конкуренции и неограниченность власти вызывали тенденцию к монополизации производства. Эта монополизация наблюдается в Птолемеевском Египте в широчайших размерах: только государственные фабрики производят растительные масла, выделывают бумагу, льняные полотна, пеньковые товары, стекло; только государство добывает натр и соль и продает их. Государственное производство пользуется трудом почти исключительно свободным, но все же принудительным: оно вызывает прикрепление людей к месту и делу и стесняет свободу передвижения. Оно же создает такой важный экономический фактор, как покровительственные пошлины, и даже такой экономический гнет, как принудительное потребление. Если в Египте монополия могла ослабить частную предприимчивость, то все же свести ее на нет она не могла. Тем менее, могло это случиться в государствах городского строя, где частная инициатива и частная собственность были издревле главными лозунгами жизни. Все монополизировать было нельзя, и менее всего — художественную промышленность, которая более чем какая-либо другая работала на мировой рынок. Очень большое место занимает массовое производство в создании той общеэллинистической физиономии, которую принимает мир после Александра Вел. Немалую роль сыграл экономический уклад и в создании социальных основ эллинистического бытия. Прежде всего он создал вне собственно Греции класс культурной буржуазии, которая давала тон и экономической, и политической жизни, поскольку из неё почти исключительно выходило чиновничество — это незнакомое политии образование. Из буржуазии и чиновничества выделилась придворная аристократия, тесно связанная с монархическим строем. Аристократия, чиновничество и, в особенности, войско путем системы жалования земельных владений из царских земель, создают класс зажиточных и богатых земельных собственников, который становится между колоном — или иногда крепостным — и государством. Класс этих землевладельцев увеличивается путем покупки земли капиталистами как у городов, так и у царя. При этом верхи общества — и чиновники, и солдаты, и купцы, и промышленники — в высшей степени подвижны. В Египте в составе привилегированных классов мы видим и македонян, и греков, и фракийцев, и персов, и разнообразных малоазиатов и т. д. Подвижность и разнородность способствуют широкой интернационализации и космополитичности верхов общества. Смешение национальностей, широкий кругозор, знакомство с массой стран и народов неминуемо должны были отразиться и на эволюции религиозного миросозерцания эллинистического общества. Египетский культ приобретает эллинскую окраску, эллинская религия и культы в Сирии и Мал. Азии проникаются тамошними религиозными идеями. Создаются зачатки того синкретизма, который с такой силой развивается в период верховенства Рима. Смешение восточного с эллинским создает и тот культ монарха, который сыграл такую роль в образовании идеи монарха Божией милостию (см. Царь). Область эллинизма не ограничивается восточной частью бассейна Средиземного моря. Сицилия, галльская Массилия, некоторые испанские города являются проводниками Э. и на западе; не было недостатка и в попытках объединить западное эллинство в одно государство: сиракузские тираны и эпирские цари не раз пытались осуществить идею западного эллинистического государства. Здесь на пути эллинизма стал сначала Карфаген, а затем, и главным образом, Рим. Эллинизму пришлось в конце концов удовлетвориться культурным влиянием на новую державу. Зато в этом отношении побед было одержано немало: уже в это время Рим взял у Э. и науку (главным образом, проследить мы можем это на развитии истории), и литературу, и искусство. Одно время казалось, что и литературным языком будет греческий, но в этом направлении национальное самосознание латинства не дало эллинизму одержать решительную победу. Почва для поступательного движения Э. в Италии была подготовлена влиянием этрусским и сношениями с греческими городами Италии и Сицилии. Менее сильно сначала влияние Э. на политический строй Рима и Италии, хотя провинциальная администрация уже теперь черпает полной чашей из эллинистического административного и финансового опыта. Римское общество последнего века республики в силу всего этого, а также чисто эллинистического воспитания, мало чем отличалось от общества другого какого-либо культурного центра Э.; верхи его приняли весь лоск и всю humanitas эллинистического аристократа, хотя нередко и в их среде прорывалась сущность упорного и грубого селянина, жестокого и расчетливого солдата. Уже в эпоху республики начало сказываться и политическое влияние Э. на Рим. Эллинистические образцы были, может быть, перед глазами у Г. Гракха; ими пользовался, несомненно, Помпей, но особенно ярко сказались они на деятельности Цезаря и Антония. Идеалом Цезаря было создание мирового государства на базе эллинистической монархии, с преобладанием эллинских элементов. На эллинистический лад должны были сложиться и администрация этого государства, и его финансы, и его внутренний строй. Такая попытка насильственной эллинизации погубила Цезаря и возбудила сильную национальную реакцию. Вожаком её явился Август, выступивший со всей Италией и Западом против Антония, объединившего в своих руках Восток если не под титулом, то под властью последнего эллинистического монарха. Борьба кончилась победой национализма и Августа и созданием двойственного принципата; но и в нем следы Э. сильны и несомненны. Их улавливаем мы и в организации столицы, и в администрации (институт чиновничества), и в финансовом устройстве, и в культе властителя, и в сознательном насаждении городов и т. д. Все же сохранялся внешний римский облик и лозунгом оставалось: Рим и латинство. Победное шествие Э. задержать, однако, было невозможно. Калигула пытается всецело стать на точку зрения Цезаря, Клавдий или его отпущенники проводят ее хотя не столь открыто, но гораздо более интенсивно. В это же время Э. одерживает и одну культурную победу за другой. Миссией Рима становится быть проводником Э. на всем Западе, внести его быт, его искусство, его строй, его литературу, его науку — правда, на латинском языке и иногда в италийской переработке — в Галлию, Британию, Испанию и Африку. Эту миссию он выполняет успешно и уже в начале II века по всему Западу тянется тонкий слой эллинистического лака. К тому же времени относится и окончательная победа политического строя Э., с его неограниченной монархией и чиновничеством. Завершителем начавшегося еще при Цезаре движения является имп. Адриян. Национализм латино-римский окончательно сходит со сцены как политический фактор; эллинистический, говорящий по-гречески Восток становится вполне равноправен с Западом. На это же время, продолжающееся до III века, падает и новый пышный расцвет эллинистич. литературы и философии, последней — отчасти под влиянием новых религиозных идей, выделившихся из старого религиозного синкретизма. Основной политический вопрос, поставленный Э. — вопрос об отношении города (т. е. политии) к государству единому и мировому — разрешен был Римом в смысле сирийской системы превращения города в самоуправляющуюся административную и податную единицу. Там, где не было городского строя, он вводится; римское государство имеет тенденцию превратиться в комплекс городских территорий. Временный расцвет городов под давлением обусловленной общим экономическим упадком системы тягот, начало которой было положено еще вовремя самостоятельного существования эллинизированных государств, постепенно сводится на нет, и государственный строй с III в. все более и более сводится к одному из своих прототипов — строго восточных абсолютных монархий. В то же время, под влиянием долгой работы латинского национализма, древний мир раскалывается на две половины — греческую и латинскую, которые отныне идут каждая своей дорогой. Семена развития, однако, и здесь и там одни: везде это тот комплекс культурных приобретений, который выработался в государствах, управлявшихся преемниками Александра Вел., тот комплекс, который соединяет эллинские элементы и элементы восточной культуры и этим подчиняет Запад, комплекс, который и обозначается словом Э. Вопрос об Э. во всей его полноте не был еще трактован. Внешнюю и культурную историю Э. см. в больших произведениях, занимающихся историей греческого мира во время и после Александра: Droysen, "Geschichte des Hellenismus"; Holm, "Griechische Geschichte" (т. IV); Mahaffy, "Greek life and thought from the age of Alexander to t h e Roman conquest" (Л., 1887; очень устарела); Niese, "Geschichte der griechischen und makedonischen Staaten seit der Schlacht bei Chaeronea"; Kaerst, "Geschichte des hellenistischen Zeitalters"; Niese, "Die Welt des Hellenismus" (Марбург, 1900); Beloch, " G riechische Geschichte" (т. III). Об Э. в римское время нет отдельных работ. Некоторую сводку дает Е. Kornеmann, "Aegyptische Einfl üsse im rö mischen Kaiserreiche" (в "Neue Jahrb. f ür Phil. und Pä d.",1899). Ср. Ростовцев, "Мученики римской культуры" ("Мир Божий", 1900, апрель).

М. Ростовцев.

   термин, которым определяют период в истории Греции и стран Вост. Средиземноморья с походов А. Македонского (334 - 323 до н.э.) до окончательного завоевания Востока Римом (30 до н.э.). Термин «э.» ввел в научный оборот в 30-х гг. прошлого века немецкий ученый Й.Г. Дройзен. Единой точки зрения на э. в мировой историографии античности не существует. Дройзен понимал э. как распространение греческой (эллинской) культуры среди стран и народов Средиземноморья. Предлагалось также рассматривать э. как этап в истории античного мира (А.Б. Ранович). Но большинство историков следуют концепции К.К. Зельина, который рассматривал э. как сложное социально-экономическое, политическое и культурное явление, характеризующееся синтезом греч. и вост. начал, а сам период - как качественно новый этап в развитии рабовладельческих отношений античного мира.

   Зельин К.К. Некоторые основные проблемы истории эллинизма // СА. 1955. Вып. 22; Кац А.Л. Дискуссия о проблемах эллинизма // СА. 1955. Вып. 22; Кошеленко Г.А. Эллинистическая эпоха в современной науке (некоторые проблемы) // Античность и античные традиции в культуре и искусстве народов советского Востока. М., 1978; Левек П. Эллинистический мир / Пер. с фр. М., 1989; Павловская А.И. Эллинизм // Советская историческая энциклопедия. Т.16. М., 1976. С. 458-476; Ранович А.Б. Эллинизм и его историческая роль. М.; Л., 1950; Свенцицкая И.С. Социально-экономические особенности эллинистических государств. М., 1963; Тарн В. Эллинистическая цивилизация / Пер. с англ. М., 1949; Штаерман Е.М. Эллинизм в Риме // ВДИ. 1994. № 3; Эллинизм: экономика, политика, культура. М., 1990.

   (И.А. Лисовый, К.А. Ревяко. Античный мир в терминах, именах и названиях: Словарь-справочник по истории и культуре Древней Греции и Рима / Науч. ред. А.И. Немировский. - 3-е изд. - Мн: Беларусь, 2001)

   * * *

   понятие, к-рым в 30-е гг. XIX в. нем. историк Г. Дройзен обозначил новый тип обществ.-полит. и культ, отношений, сложившихся на Бл. Востоке и в Передней Азии после распада империи Александра Македонского. В отличие от классич. Греции, состоявшей из неск. сотен самост. полисов, эпоха Э. характеризуется образованием бол. монархий (Птолемеев в Египте, Селевкидов в Сирии), в к-рых гос. власть и культ, политика были сосредоточены в руках грекоязычной верхушки и ее окружения. Хотя нек-рые черты, определившие сущность Э., вызревали уже в IV в. до н.э., а распространение гр. культуры на некогда завоеванных территориях продолжалось и в первые века н. э., в полит, плане хронолог, границами Э. удобно считать 323 - 30 до н. э. (от смерти Александра Македонского до покорения Римом посл. эллинистического гос-ва - Египта). Характерными чертами эпохи Э. явл. образование новых полит, и культ, центров (Александрия, Пергам, Антиохия на Оронте) и возникновение в них новых лит. направлений и науч. интересов. Из старых центров свое значение сохран. только Афины как средоточие филос. мысли: наряду с Академией и перипатетиками, развивавшими соотв. традиции Платона и Аристотеля, в Афинах в самом к. IV в. формируются школы Эпикура и Зенона (стоики), к-рые получают впосл. широкое распространение во всем эллин, мире. В эпоху всеобщей неустойчивости, порожденной войнами преемников Александра и их потомков, а также распада традиц. полисных связей, философия Эпикура и стоиков, исходивших из разл. этич. посылок, тем не менее одинаково отвечала стремлению все бол. числа граждан эллин, монархий замкнуться в границах своего индивидуального мира, обеспечить личности внутр. свободу и независимость от обстоятельств. В III в, среди низов город, населения получает распространение философия киников. Желание человека дистанцироваться от обществ.-полит. проблем, поиск покоя и благополучия в рамках семьи и узкого круга друзей находит отражение в лит. эпохи Э. В 1-й пол. III в. поэты продолжают использовать наследие традиц. жанров, но приспосабливают его к новым эстет, запросам; определяющей становится поэзия «малых форм», обращенная к достаточно избр. аудитории, способной оценить результаты экспериментирования над привычной формой и фразеологией классич. жанров. Вместе с тем углубляется, по ср. с лит. классич. периода, интерес к внутреннему миру человека, изображению любовного чувства, к психологии женщин и детей, бытовой обстановке. Наиб, яркое выражение эти тенденции получают в комедии Менандра и в александрийской поэзии. Параллельно с развитием лит. идет становление филологии, к-рая обращается в это вр. к собиранию, классификации, оценке достоверности текстов, дошедших от древних авторов. Мн. ученые явл. одновр. продуктивно творящими поэтами (Каллимах, Аполлоний Родосский, Ликофрон) - отсюда их стремление к насыщению худож. произв. мифологическими раритетами, редкими словами и др. атрибутами «ученой» поэзии. Как самостоят, область знания выделяется в эпоху Э. языкознание и нормативная грамматика (Дионисий Фракиец). Характер изобраз. иск-ва эпохи Э. определяют, с од. ст., стремление к монументальности (колоссальная статуя Гелиоса на о-ве Родос, фаросский маяк у входа в гавань Александрии) и экспрессивному пафосу (алтарь Зевса в Пергаме, группа «Лаокоон»), с др. - мягкость и изысканность в изобр. женщин и детей, поиски индивидуальных черт в скульптурном портрете и повышенное внимание к бытовым деталям.

   Расширение границ известного мира, вовлечение в культурный обиход новых земель и народов приводят к значит, успехам географии и астрономии (Эратосфен, Аристарх Самосский, Гиппарх). Высокого уровня достигает математика и механика (Евклид, Папп, Аполлоний из Перги, Архимед). Существ, изменения происходят в религии. Наряду с отправлением традиц. культов (гл. обр. в старых гр. центрах) развивается почитание нового божества - Тихи, олицетворяющей случай, во власти к-рого все больше ощущают себя смертные. Взаимодействие гр. прослойки эллин, государств с местным населением восточных обл. приводит к синкретизму старых и новых верований. Широкое распространение получает культ заимствованного на Востоке бога Сараписа (Сераписа). Его наделяют функциями Зевса и Плутона, подобно тому как египет. Осириса отождествляют с гр. Дионисом, фригийскую Кибелу - с гр. Реей, матерью Зевса и Геры. Возрастает значение всякого рода таинств и мистерий - посвящение в них воспринимается как гарантия покровительства, к-рое может оказать божество приобщившемуся к его культу. Своей вершины культура Э. достигла в III в. и стала клониться к упадку в сер. II в., когда с ней близко соприкоснулись римляне, использовавшие в дальнейшем многие. ее достижения.

   Лит.: Блаватская Т. В. Из истории греческой интеллигенции эллинистического времени. М., 1983; ЛевекП. Эллинистический мир. М., 1989; Торн В. Эллинистическая цивилизация. М., 1949; Эллинизм: Экономика, политика, культура. М., 1990; Эллинизм: Восток и запад. М., 1992.

   Д.Я.

   (Античная культура: литература, театр, искусство, философия, наука. Словарь-справочник / Под ред. В.Н.Ярхо. М., 1995.)

 ♦ (ENG Hellenism)

   греческая культура и способ мышления, оказавшие влияние на негреческий мир после его завоеваний Александром Великим (356-323 до н. э.). Э. оказал глубокое влияние на все стороны жизни: от языка (греческий стал межнациональным средством общения) до архитектуры и форм мышления. Способствовал распространению христианства.