– Я буду твоей личной горничной, Мила остается в роли кормилицы и дуэньи, – возбужденно продолжала испанка, спрятавшаяся в кокон служанки, но непокорность взгляда с обликом вовсе не вязалась.
Она, испанка, не понимала этих безногих, перевернутых скамеек, этих изрезанных ножами, искалеченных подъездных дверей, этих гор грязных рваных газет на газонах.
Абен Хамет отыскал кладбище, где покоится прах Абенсераджей, но молясь, но простираясь на камнях, но проливая сыновние слезы, он вспоминает, что мимо этих гробниц порой проходит молодая испанка, и участь праотцев уже не кажется ему столь печальной.
Крошки на тарелке, что стояла перед ней, сказали Алексу, что, как и он сам, испанка с французскими корнями предпочитает по утрам к кофе свежие круассаны.