Дежурное освещение, чуть сыроватый воздух, словно подчеркивающий глубину центральной «аллеи» под землей, ответвления – «переулки», непонятный постороннему язык букв, цифр и стрел на стенах – все это еще осязаемо в быстрой памяти, только подумай.
В конце концов послышался шум от поворачивающейся ручки и из щели вылез еще слегка сыроватый рисунок.
Но теперь чувствовалось, что воздух сыроватый и зябкий.
И кромсают, и режут, и мнут отвалистый сыроватый хлебушек, ссыпая теплые солоноватые крошки горстью в рот, а жирные отломки приберегая пахану.